В дыму махорки, в сумраке окопа,
Где корка хлеба — царский был обед,
Он жил, как все: без крова и без ропота,
Оставив в битвах свой священный след.
Простой солдат в прожжённой гимнастёрке,
С душой открытой, словно божий свет,
Он пил из фляги горькие настойки,
Чтоб до утра дожить, встречать рассвет.
В его глазах — все версты отступленья,
В морщинах — память огненных атак,
И нет в нём показного сожаленья —
Он просто выжил. Выстоял. Вот так.